Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее,
чтобы оно объяснило нам наше настоящее
и намекнуло о нашем будущем.
В. Белинский
Роман "Плаха" -- один из интереснейших в творчестве
замечательного современного писателя Чингиза Торекуловича Айтматова.
"Плаха" продолжает традиции литературы: гуманизации, очеловечивания
образа Христа, у истоков которой стоят художники и мыслители
Возрождения и которая замыкается "Мастером и Маргаритой" М. Булгакова.
Смерть главного героя Авдия -- не жертвоприношение, а
самопожертвование. Его цель -- спасать, и он -- спасает. И если
последними мыслями Бостона, другого действующего лица, являются
размышления о конце света, то предсмертные слова Авдия -- о "спасении
душ людских", вопреки "сомкнутости добра со злом". О том, чтобы плыл
корабль человечества "при навсегда зачехленных стволах орудий из океана
в океан". Выходит, Авдий вовсе не является носителем трагического
безысходного видения мира? Однако сам писатель называл его "трагической
личностью, наделяя жизнеощущением особого рода, для которого "события
минувшего так же близки, как сиюминутная действительность". А тот, кто
переживает былое, как свое кровное, свою судьбу, тот, по убеждению
автора "Плахи", мученик, "трагическая личность", ибо переживая, ничего
не может изменить, лишь приносит себя в жертву.
Образ Авдия троичен: автор -- Авдий -- назарянин. Время и
Вечность -- одна из центральных антитез романа, потому-то и понадобился
персонаж, наделенный не просто даром провидения, но как бы говорящий от
имени Вечности. Более того, на протяжении столетий имя Христа было
своего рода гарантией спасения человечества в час, когда Время и
Вечность сомкнутся. Тем безысходнее то грядущее, которое прозревает
Иисус у Айтматова накануне ареста в Гефсиманском саду -- грядущее без
будущего для человечества. Трагедия Иисуса у Айтматова -- как бы
перевернутая трагедия Авдия, вчерашнего семинариста, страдающего,
переживающего наяву прошлое. Иисус мучается тем, что не в силах
отвратить грядущее, которое люди уготовили себе сами. И перед
назарянином встает вопрос: остаться ли с людьми или отречься от них,
признать, что человек -- зверь, одержимый маниакальной жаждой власти,
зверь, которого никто и ничто не может изменить?
Весь роман "Плаха" -- попытка найти ответ на этот вопрос.
Попытка обрести надежду, познать природу добра, силу идей
человеколюбия, отброшенную на обочину теми, кто готов воздвигнуть
храмы, в коих будут поклоняться пушкам и генералам. Познать силу
человеческого разума (явно вопреки религиозному канону, Айтматов делает
даже Христа носителем просветительских воззрений). И вот здесь-то
выявляется еще одна коллизия айтматовского мировидения. Его героя
постоянно (вслед за автором) твердящие, что люди -- единственно
разумные существа во Вселенной, что разум и память -- вот что отделяет
человека от животного, герои, стремящиеся подчинить свою жизнь "велению
разума", в критические моменты, перед лицом смерти и безусловно
неискоренимого зла, ведут себя как безумцы, как одержимые, исступленно.
И не только "чокнутый Авдий", но и Бостон и Иисус.
Поэтому роман "Плаха" написан Айтматовым в опровержение
собственного просветительства, веры в то, что одно лишь разумное
увещевание способно искоренить зло. В конечном счете исход диспутов и
споров, словесных стычек, которые происходят между героями романа,
являются не словесной дуэлью, а выбором, который делает герой, зачастую
вопреки очевидности, движимый не разумом, а любовью: к распятому
учителю, к погибшему сынишке, к женщине, к людям, в которых "так трудно
рождается... человеческое".
Смыкаются и смыкаются круги, но человек прорывается сквозь
них: в музыке, в творчестве, в любви. Прорывается в "вековечной жажде
утвердить себя, облегчить свою участь, найти точку опоры в необозримых
пространствах Вселенной, трагически уповая, что существуют помимо него
еще какие-то небесные силы, которые помогут ему в этом", и трагически
осознавая, что такие надежды-- "грандиозное заблуждение", что все
зависит от него самого.
Роман "Плаха", напечатанный в 1986 году, на протяжении многих
лет вызывает жаркую полемику. У него много сторонников и противников,
только равнодушных нет, и это главное.
|
